Желаю приятного чтения, ну а если кто отзывы даст или ценные рекомендации. Буду рад)))
Рассказики на разные темы и мысли от До'Урдена младшего.
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться12007-09-08 23:35:48
- Участник
- Зарегистрирован: 2007-08-26
- Приглашений: 0
- Сообщений: 423
- Уважение: +0
- Позитив: +0
- Пол: Мужской
- Провел на форуме:
6 дней 14 часов - Последний визит:
2008-04-13 21:35:05
Поделиться22007-09-08 23:37:23
- Участник
- Зарегистрирован: 2007-08-26
- Приглашений: 0
- Сообщений: 423
- Уважение: +0
- Позитив: +0
- Пол: Мужской
- Провел на форуме:
6 дней 14 часов - Последний визит:
2008-04-13 21:35:05
Морроувнд - вдохновление к рассказу. Я считаю не самому худшему за мою мизерную карьеру))))
«Дело о горшках».
- Эй ты, дерьмо нетча, просыпайся!
Сквозь полузабытье услышал гортанный, очевидно орочьий голос.
Я открыл глаза и тут же, в лицо, меня окатили ведром колодезной воды. После столь ободряющей и приводящей в чувство процедуры, я окончательно оклемался. Грубые руки, зеленокожей твари, схватили меня за волосы и вздернули голову кверху. Резким движением, стражник вынул из ножен короткий стальной меч и приложил обжигающе холодное лезвие к моему горлу.
- Жаль, что с тобой хотят поговорить, - зловеще прошипел он в мое ухо.
Где же я нахожусь? Родился интересный вопрос в глубинах моего мозга. Однако зря я задался этим вопросом. Моя голова начала жутко раскалываться и ломиться от боли, словно из недр ее пытался вырваться злобный демон, просидевший в ней тысячу лет и, наконец смекнувши, что можно стать свободным проломив мой череп изнутри. От неприятной, просто тошнотворной, боли я замычал.
- Смотри-ка ему больно, - услышал я другой, легкий как бриз и красивый как осенний листопад, голос, очевидно стражника-эльфа. – Дай ему этот отвар.
- Раскрой свою вонючую пасть! – гаркнул орк.
Я повиновался и через секунду в мою глотку влился неприятный на вкус травянистый отвар. Потихоньку, демон угомонился, и очевидно уснул, до поры до времени. Заинтересованный своим вопросом, я мельком, насколько позволяло положение моей головы, огляделся. Сомнений не было, я находился в тюрьме. Каменные, холодные и слизкие стены, грязный пол, провонявший нечистотами, прочные кандалы на руках и ногах, а также стражники Имперского легиона в купе со шмыгающими туда - сюда крысами. Обычное окружение арестованного, в обычной тюрьме Альд’руна.
Орк, все также державший у моего горла меч, ощерился жуткой улыбочкой и прорычал:
- Только дернись и я тебя как раба.
Эльф – стражник, деловито посвистывая подошел ко мне и вынув ключ открыл замок, соединявший мои кандалы со вбитым в стену стальным стержнем с крючком на конце. После чего, бряцая цепью, он вынул из-за спины стальной ошейник, и закрепил его на моей шее.
- Потявкай, – ухмыляясь, сказал орк.
А эльф, дернув цепь ошейника к себе, ухмыляясь, поддержал:
- Ну, что тебе приказали?
Я молчал.
- Плохая собачка – прорычал орк.
Его кулак, как ураган ударил мне в лицо. Из носа брызнула кровь, окропив перчатку с нашитыми на ней стальными бляшками. Эльф, хохотнув, кинул конец цепи бугаю-орку, и тот потащил меня как сани по полу, доставляя мне не только боль и ссадины, но и унижение.
От самой тюремной камеры и до дверей комнаты командующего Фортом Пестрой бабочки, которая находилась на втором этаже, тащил мое тело орк, а я все – никак не мог придти в себя, после столь сокрушительного удара. Усадив меня на стул, и закрепив цепь ошейника за цепь на ногах, а руки крепко к подлокотникам, орк удалился из комнаты. Когда же ориентация, удалившаяся от меня в кулак стражника, вернулась ко мне, я увидел сидящего передо мной командующего фортом: огромные кулаки спокойно лежали на столешнице, взгляд голубых, холодных как ночи в стране Нордлингов, глаз - осматривали меня твердо и без всякого интереса. Жесткое, скуластое лицо дышало доблестью и отвагой, вперемешку с призрением к сидящему перед ним. Одет он был, словно на парад - в имперскую кирасу, золотистого цвета. Короче говоря – истинный представитель Империи в Морроувинде. Презрительно хмыкнув, он заговорил, твердым как наковальня голосом.
- Ну, что, тварь воровская, попался.
Ответить на такую жесткую констатацию факта мне было не чем, я действительно попался. Но как?! Уже лет шесть-семь Кель Длиннорукий не сидел в мрачных казематах империи. Я всегда работал чисто, настолько чисто, что если бы они заказали меня Мораг Тонгу, те бы непременно отказались, заплати они хоть тысячу сепмтимов. А тут попался! На чем?
- Спрашиваешь себя, как ты оказался у нас, - прозорливо догадался паладин.
Я кивнул, жгуче надеясь, что он все расскажет, и в следующий раз уж не попадусь.
- А что ты помнишь из вчерашнего дня?
Я честно пытался вспомнить, но демон боли опять зашибуршал в черепе и я распрощался с воспоминаниями о вчерашнем. Уж больно жуткий был демон.
- Я ничего не помню.
- Да уж куда тебе помнить, Кель Длиннорукий, резидент гильдии воров в звании Бригадира.
Ого! Вот это осведомленность. Откуда он узнал, да ладно бы имя, но ранг?
- Ты хоть знаешь, за что сюда попал?
На скуластом лице паладина заиграла улыбка, от чего мое лицо скривилось и сморщилось, не потому что она была ужасной, зубы у командующего фортом были как у коня крупные и белые как мел, а потому что эта ехидная улыбка не предвещала мне ничего хорошего.
А паладин, немного погодя, очевидно радуясь искривлению моего лица, сам же и ответил:
- Тебя посадили за воровство. Вчера ты украл у трактирщика таверны Альд Скар, несколько бутылок с киродильским бренди. А также, - многозначительная пауза. – Украл у некоторых гостей трактира деньги, прилюдно оскорбил нашего Императора и у тебя нашли «лунный сахар». Свидетели имеются.
Честно сказать, я действительно так считал, ну не был наш славный Император образчиком истиной власти, скорее избалованным мальчишкой, но ни как не держателем обширных владений. И, кстати сказать, также считал весь трактир. Очевидно, их всех запугали, и они с радостью подписались под бумажкой. В итоге - я козел отпущения.
- Подождите, - сказал я. – А что там говорилось про бренди?
В голове начали всплывать картинки вчерашнего вечера.
- Да, сидя за столом в трактире Альд Скар я употреблял бренди, но точно за него заплатил, это клевета, капитан. И денег в этот вечер я точно не воровал.
Капитан форта смотрел на меня без всякого подобострастия, да же более того, мои оправдания его не интересовали.
- Клянусь Азурой, я приехал в Альд’рун, тем вечером. И «лунный сахар» я не употребляю, – оправдывался я.
Лицо капитана посуровело.
- Это не важно, потому что тебя поймали с поличным.
Резко встав из-за стола, он подошел к огромному шкафу, который располагался чуть сзади и сбоку от него. Дверцы шкафа неприятно скрипнули и через секунду, командир обернулся ко мне, а в его руках, красовалась секира.
- По закону Империи за воровство, а также хранение «лунного сахара», тебе грозит пять лет тюрьмы и отсечение рук. Последнее предлагаю не откладывать – достаточно зловеще произнес капитан.
- Нет, только не руки! – завопил я. - Только не руки, все что угодно, кроме головы конечно, но не руки! Я же вор, как я без рук!
В этот момент, я наверное впервые в жизни испугался закона и его представителя. Тем паче, что этот представитель хочет отрубить мои руки. Отмотаю я эти пять лет, и что? Вор без рук – все равно, что дохлый жук. Есть безбашенные воры, дилетанты, зеленные новички, у них нет головы на плечах, но они воры. Есть «безногие» воры, что прикидываются попрошайками в толпе, а сами незаметно ощипывают кошельки своих жертв, также действуют и «слепые». Но не существует безруких воров. Для вора его руки это хлеб насущный.
Но зловещий капитан Форта Пестрой бабочки, неумолимо приближался ко мне, сжимая в руках ужасное орудие. Подойдя ко мне с левой стороны, таким образом, решив начать с левой руки, он вскинул секиру над головой. А я, изо всех сил зажмурился и приготовился к адской боли.
- Хм… хотя, – проворчал капитан.
Я открыл один глаз и взглянул на задумавшегося капитана, который сморщил лоб и закатил глаза к верху.
- Ладно, есть у меня одно дельце для тебя, Кель Длиннорукий, за которое, я пожалуй сниму с тебя часть обвинений, и возьму всего лишь одну руку.
- Одну руку! – возмущенно вскрикнул я.
- Ладно, корпус с тобой, штраф в виде трех тысяч сепмтимов.
Скажу честно, я вздохнул с облегчением. Лучше лишиться каких бы-то ни было сбережений, нежели руки. А будут руки, будут и деньги, и счастье для воровской душонки.
- Я согласен, – выпалил я, с нескрываемой радостью. – А в чем состоит дело?
Капитан, снова надел маску беспристрастного отвращения ко мне. Но в глубине себя, довольно улыбнулся. Подойдя к шкафу, он поставил секиру рядом и уселся за стол.
- Дело весьма деликатное и человек с твоими способностями и знаниями, думаю, легко с ним справиться.
- Ну, короче – попросил я.
- В Альд’руне живет один горшечник, точнее сказать очень знаменитый горшечник из эшлендеров. По просьбе дома Редоран горшечник Дарис Орвен прибыл в наш город.
У нас появились не очень достоверные сведения, что он контрабандист двемерских вещей, торговля коими, как тебе известно, запрещена на всей территорий Империи.
Я пожал плечами:
- А отчего вы не перевернете его дом вверх дном?
- Его личность, как и все его личные вещи, включая дом, оберегаются домом Редоран.
- Ладно, я возьмусь за это дело, но мне понадобятся все мои вещи и немного денег.
Капитан ухмыльнулся и твердо заявил:
- Я отдам тебе твои отмычки.
Этого мне было достаточно, с моими отмычками я легко раздобуду деньги и завтра же буду на другом конце Вандерфелла, подальше от этого кошмарного капитана.
Мое лицо озарила улыбка.
- Хорошо, пойдет.
- Ну, ты же не думаешь, что я отпущу тебя одного, без сопровождения, – ехидно ответил тот.
И моя улыбка смачно рухнула на пол.
После «приятной» аудиенции с капитаном Форта Пестрой бабочки, меня проводили в отдельную, хорошо охраняемую комнату, где я смыл всю тюремную грязь и кровь с лица. А потом, я уснул на самой мягкой, как мне тогда показалось, самой уютной кровати в мире.
***
Ранее утро. На горизонте заалело. Солнце, словно непослушный ребенок не желающий вставать с кроватки, с ленцой, начало подниматься. Звезды, пока еще не утонули в синеве дневного неба, тускло блестели, а на их фоне, все еще, но уже призрачно, царили две полные луны. Одна из них, была цвета крови, другая серебром горела.
Охранники, грубо разбудили меня, кинули под ноги чистую одежду, нацепили кандалы и вывели во двор. Первым делом, выйдя на чистый, свежий, прохладный воздух, я широко вздохнул и обратил голову к небу, и насладился утренним великолепием Морроувинда. Но один из моих, можно сказать «личных» стражей, тыкнул меня в спину, и великолепие утра осыпалось как разбитое стекло.
В центре двора Пестрой бабочки, стояли я, капитан и человек в балахоне, скрывающим лицо и пол.
- Думаю, ты помнишь Амелию, – сказал капитан и в его глазах сверкнуло торжество.
Человек в балахоне, откинул капюшон, скрывавши до этого лицо. Коротко подстриженные волосы, цвета рубина, трепыхнулись, как и мое сердце, под дуновением ветра. Ее карие, огромные и нежные, как ласка матери глаза, смотрели в мои, огненно – красные глаза данмера. В глазах Амелии заиграли веселые смешинки и на лице, словно бутон розы, расцвела улыбка. Признаюсь вам, я покраснел как мальчишка, хотя с моей темной как пепел кожей это трудно представить. Я просто бурил носком сапога землю и пробурил бы ее насквозь, если бы она еще раз улыбнулась. Но неожиданно, вспомнив слова капитана, перед моим взором, встал тот самый вечер, когда меня повязали. Да, эта была она. Амелия. Женщина, охмурившая Келя Длиннорукого. Подставившая Келя и упрятавшая Келя в казематы форта.
- Догадался? – спросила она сладким, удерживающим навечно в грезах, как «лунный сахар», голосом.
Внутри меня, заклокотало, во мне боролись два желания, два великих чувства – желание упасть перед ней ниц и целовать ее туфли, и желание сомкнуть на ее шейке свои пальцы.
- Не боитесь? – спросил я их.
- Чего? – спросил капитан.
- Что я ее удушу.
- Не говори ерунду, - усмехнулся тот. И передал мне тряпичный сверток с моими отмычками, а после приказав снять с меня кандалы, удалился.
Расчет капитана был понятен и не понятен одновременно. Понятен тем, что
если Амелия поймала меня, значит, навряд ли выпустит, а если и выпустит, то поймает еще раз. Но не понятно, почему он ее выдал, зачем? Не понятно, почему именно ее он приставил ко мне, почему не поставил того же орка-стражника, который легко бы дал мне отпор, напади я на него при побеге, а этой, я запросто сверну шею и убегу. Пока мы с Амелией шли в Альд’рун, располагавшийся рядышком, почти в притирку с фортом. Я пытался открыть замок хранивший истинные расчеты капитана. Но, в тот день и в тот час, этот замок был самым сложным в моей жизни.
Город Альд’рун, расположен близь Красной горы, на вершине которой в былые времена возрожденный Неревар одолел Дагот Ура. Так же Альд’рун, один из крупнейших городов запада Вандерфелла, имеющий гильдию магов, гильдию бойцов, два трактира, в одном из которых располагалась штаб квартира гильдии воров. Под Скаром, так звалось огромное, похожее на панцирь черепахи, желто-каменное здание, в котором жили советники дома Редоран, одного из трех крупных домов Морроувинда. Надо заметить, что вся архитектура западного Вандерффела делиться по своей форме и значимости. Простые здания: квартиры, магазины или же гробницы, по своей форме напоминают вход в пещеру. Более крупные, в которых дислоцируются гильдии или же крупные организации, походят на осьминога с двумя конечностями, раскинутыми в стороны. Трактиры или же здания предполагающие собой углубление в землю, походят на червей, которые, вылезши в одном месте, зарываются в другом. В одном из таких трактиров, а именно в «Крысе в котелке», мы сняли номер. Номера надо сказать одноместные, без дверей, равно как и окон, и привычных шкафов для одежды. Один столик, на котором тускло горит свеча, кровать и сундук рядом, вот и все удобства номера. Амелия, сняла с себя балахон, скрывавший ее прекрасную фигуру, аккуратно свернув который, положила в сундук. Бояться, что его своруют не приходилось, ибо вор своровавший у вора бесчестен, а следовательно – мертв.
Перво-наперво мы решили разузнать всю информацию о Дарисе Орвене. Вежливостью, да взятками, нам удалось собрать крайне скудную информацию о горшечнике. Все только и вытягивали из нас деньги, а после говорили, что он горшечник и его горшки для него все равно, что родные дети. Еще узнали, что он проживает в доме напротив трактира «Альд Скар».
- С такой информацией работать не возможно, - возмущенно заявил я Амелии.
Амелия взглянула на меня и улыбнулась. От ее улыбки я вновь покраснел, и мне показалось, что мы сидим не в захудалом трактире, а за столом Императора в Киродиле.
- Не волнуйся, - сказала она, пригубив чашу с мацитом, а после добавила. – Видишь, стоящего рядом с барнойстойкой красавчика-данмера. Он сейчас подойдет.
- Ошкуда шы знаешь? – жуя мясо гончей, осведомился я.
И оглянулся на худоватого вида данмера, с разрисованным в стиле эшлендеров лицом, и все время, то жавшегося к стене, то подходящего к барнойстойке.
- Пока мы расспрашивали народ, он все время поглядывал на нас и стопорил уши как пес. Дерганый малый.
Немного погодя, тот самый данмер подсел к ним за стол и не уверено пролепетал:
- Я слышал, вы расспрашиваете об Орвене. Я кое - что знаю.
- Ну, так говори, – буркнул я.
Данмер вымучено улыбнулся и, пожав плечами, сказал:
- Информация ныне денег стоит, а хлеб и шейн дорожают.
Амелия без вопросов, выудила из кошеля пару монет и положила их перед информатором.
Тот сгреб монетки и уже веселее брякнул:
- Меня зовут Альвен, и я к вашим услугам.
Молчание.
- И это все?! – возмутился я.
Амелия смекнув, что информатору маловато, вынула уже горсть сепмтимов и, отсчитав пару десятков, положила перед Альвеном. Монеты исчезли в ладонях данмера, словно их и не было на столе.
- Я точно знаю, что он контрабандист и торгует двемерскими вещами, какими именно не знаю, но двемерскими, это точно, – затараторил он шепотом. - Знаю, что сбывают их здесь в Альд’руне. Сам слышал, как один из парней Мораг Тонга обмолвился об этом.
- Что еще? – потребовала Амелия.
- Больше ничего, - с честным видом ответил тот.
На столе появилась еще пять монет и, тут же исчезли.
- Знаю, что каждый пятый день в неделе, он уезжает в Хуул, за глиной для своих горшков.
Простите, это все, мне пора.
Данмер вскочил и помчался вон из трактира.
- Каждый пятый, - повторил я и задумался, а после спросил. – Сегодня какой?
- Четвертый,- буднично ответила Амелия, пригубив мацита.
- Пойдем-ка навестим нашего любителя горшков, посмотрим, что к чему, - отодвинув пустую тарелку буркнул я.
Взяв из сундука балахон Амелии, и прикупив другой, мы направились в дом горшечника. Придупредив свою спутницу о том, что сейчас мы станем служителями Имперского культа, я постучал в дверь.
Дарис Орвен, с виду обычный данмер, в простых одеждах, я бы даже сказал бедных и скудных, встретил нас, как родных. Но, глянув на наши одежды и поняв, что мы не покупатели, отчего то стал разговаривать с нами сварливо и отрывисто. Убранство дома горшечника было ненамного богаче, чем его одежды. У стен, в ряд, стояли урны и ящики с горшками в них. Комод, на котором расположились бутыли с шейном и мацитом. Пара факелов в стенах и огонь в печи, стоявшей посреди квартиры, достаточно ярко освещали помещение. Все остальное пространство, было заполнено горшками, кувшинами, глиняными тарелками и прочей атрибутикой в мастерской горшечника. Но, мое внимание привлекли три сундука. Один из них стоял подле входа, а два других, возле кровати, точнее гамака, на противоположной стороне квартиры.
- Сэра Орвен, - обратился я к нему. – Мы из Имперского культа и желали бы осмотреть ваш дом на предмет злых духов. Один из местных, сказал, что в его доме обитают духи. В соответствии с этим, глава культа, подписал указ, по которому нужно проверить каждый дом.
- Проверяйте да поскорей, у меня работы много, - сварливо ответил тот.
- Сестра Амелия, освяти сэру Орвена и ту половину дома.
Амелия быстро сообразила, что к чему и увела Орвена за печь, где заставила его приклонить колено и молится. Я даже пожалел, что ранее не работал с ней. Ах, сколько бы дел мы провернули бы! Пока Амелия причащалась с Дарисом, я как можно быстрее, вынул свою отмычку. Присев возле сундука, и бормоча какую то лабуду, пальцем правой руки коснулся замочной скважины. Хо-хо, замки от фирмы Аварис. Это меня заинтриговало, отличный замок к простому деревянному сундуку. Потребовались мгновения и, замочек стал моим. Приоткрыв крышку, я мельком заглянул в сундук, на дне которого валялась пара кусков эбонита. Ничего. Поднявшись и нараспев призывая богов и Азуру, я жестом показал, что сундук пуст. И нужно бы посмотреть те. Амелия кивнула.
А я тем временем осмотрел комод, в котором кроме одежды ничего не было. Тихо ступая, я приблизился к двум сундукам у гамака. Но, как назло сварливому горшечнику надоели причащения, и мы спешно ретировались обратно в трактир.
***
Царственный трон неба, вновь заняли две полные луны. На небосводе, словно челядь и вассалы лун, засияли звезды. Мы с Амелией готовились ко сну. Кровать пришлось, занят мне, а Амелия, как ни как мой страж, заняла стул, стоявший на входе в номер. Вытянувшись как кошка и заложив руки за голову, она бездумно смотрела в потолок.
- И что, - спросил я. – Ты будешь меня сторожить?
- Ага.
- Всю ночь не сомкнешь глаз?
- Да.
Я улегся на кровать, ворочался с боку на бок и не мог уснуть. Мою голову осадили мысли о квартире Орвена, почему-то, мне показалось, что там ничего нет, кроме пресловутых горшков. И что стоит драть когти от своих пленителей, ибо дело проигрышное и в итоге я останусь без рук. Сделав вид, что сплю, я начал поджидать время, когда Амелию склонит усталость и сон.
Прошло около трех часов.
Медленно и неслышно как воздух, я поднялся с кровати, на цыпочках подошел к выходу и взглянул на Амелию. Глаза девушки были закрыты, грудь вздымалась и опускалась ровно и плавно как волна не бушующего моря. Все так же не слышно, как дух, я прошел мимо нее. И тут, меня цапнули за шиворот, резким, просто мастерским движением повалили на пол и насели сверху. В тусклом освещение блеснуло лезвие ножа, задержавшееся у моего кадыка.
- Ты куда собрался? – зло прошипела Амелия.
Крепкие ноги девушки оплели мои бедра, ее красивая, словно вырезанная умелым мастером грудь вздымалась над моим лицом. От нее исходил жар и блаженный, чистый, как роса, запах. Наши глаза вновь, как и в первый раз встретились. Я почувствовал, как во мне просыпается демон похоти, в отличие от демона боли, он сладострастен и приятен. Я чувствовал ее обжигающее дыхание, чувствовал, что и в ней просыпается тот же демон. Я не мог отвести взгляд от ее прекрасных, спелых как сладкая ягода губ, что вскоре накрыли мои. Мы надолго сошлись в поцелуе, а после, она хриплым голосом, сказала:
- Не убежишь.
- И не собирался, - соврал я, и поцеловал ее.
Демон полностью овладел нами. И в ту ночь мне, впервые не было стыдно, что я проиграл женщине, которую день назад хотел удушить.
***
Вечером, в пятый день недели, Дарис Орвен вышел из своего дома, закрыл дверь и направился в сторону порта силстрайдеров. Ночка выдалась что надо. Облака заслонили свет звезд и лун, опрокинув мир в пучину ночи. Лишь стражи, с факелами в руках разгоняли сумрак, слоняясь по пустым улицам Альд’руна. Стоя у дверей горшечника, я выудил отмычку. Замок, хоть и дорогой, но отдался как девственница искусному сердцееду. Магическая ловушка, что оберегала замок, была обезврежена щупом, после чего мы вошли в квартиру.
Первым делом я подскочил к тем самым сундукам, стоявшим у гамака. Без труда открыл замки и опять разочаровался. На дне сундуков, сиротливо лежала эбонитовая руда. Обшарив все урны и мешки, заглянув в каждый горшок, мы так и не нашли искомых двемерских вещей. Амелия, хотела проверить печь, предварительно пробив в ее стенке дыру, но я во время ее остановил, пояснив, что сие наведет много шума. Девушка совсем отчаялась, как и я. Не то, чтобы мне нужны были эти вещи, мне нужны были мои руки, да и к тому же мне было больно смотреть на грустное, разочарованное лицо Амелии.
- Тут ни чего нет, кроме этих проклятых горшков! – закричала она.
И схватив со стола один из ненавистных предметов, вдребезги разбила его о пол.
Взглянув на черепки, я затрясся от смеха поразившего меня как гром дерево.
- Что тут смешного? – насупилась она.
Я хохотал, шлепал себя ладошкой по лбу, обзывал дураком, пустоголовым новичком.
- Что! – непонимающе, уже злясь, вскрикнула Амелия.
Присев на корточки, я поднял один из черепков, из скола которого, торчало ребро серебристой двемерской монеты.
Глаза Амелии округлились, и она тоже прыснула смехом.
- Вот это да, он прячет их в горшках.
Подобрав с пола остальные черепки, в которых тоже обнаружились монеты мы поняли, что в каждом горшке этого дома спрятаны двемерские монеты, на черном рынке, за каждую такую дают по пятьдесят сепмтимов.
- Но как он доставляет их сюда? Может быть, есть тайник? – спросила Амелия.
Встав, она начала проходить вдоль стен, при этом постукивая по ним.
- Да нет у него тайников, - заверил я ее, все так же отдуваясь от смеха и счастья, что мои руки останутся при мне, – он привозит монетки вместе с глиной. Глину же не проверяют.
- Точно! Какой ты умный Кель, – промурлыкала она, подойдя ко мне и обняв.
- Ладно, теперь пойдем к капитану и расскажем ему все о деле.
-А, зачем, я отдам тебе долю от заказа, - в ее милых глазах заблестела жажда наживы.
- Ну, знаешь ли, мне мои руки еще пригодятся. А когда я расплачусь с капитаном, у нас будет все, что пожелаешь! Подожди, какого заказа? Ни каких заказов Амелия, мы сейчас же отнесем все капитану.
Ее лицо посуровело, и я забеспокоился, ибо в ее глазах заиграло адское пламя. Резким движением руки, она выхватила нож и ударила меня в бок, оставив нож в ране. Я вскрикнул и загнулся. Лезвие, очевидно, застряло в моих ребрах, не дойдя до сердца.
Амелия толкнула меня на стену, ударившись о которую я сполз на пол. В ее руках появились наручники. Один обруч защелкнулся на моем левом запястье, а другой на ножке огромного комода.
- Почему, почему, почему ты такой дурак Кель Длиннорукий! – закричала она. – Я ведь предложила тебе долю!! Мы с легкостью откупились бы перед любым правосудием!
Взяв молоток и пододвинув сундук, поближе к заставленному горшками столику, она деловито начала разбивать их над сундуком.
- Почему ты такой дурак? – прошипела она
- Амелия, зачем? – тихо спросил я. – Отвяжись я от капитана, у нас и так было бы все.
- Долг, понимаешь, долг, мой любимый Кель. Сделка, превыше всего - поясняла она. – Мне заказали эти монетки. И ни капитану, ни Редоранцам, ни тебе они не достанутся. Они того, кто сделал заказ. Я берегу свою репутацию.
- Значит, ты не работаешь на имперцев, - догадываясь, закивал я. – Ты работала на капитана под прикрытием, а меня ты поймала лишь потому, что приказал капитан. А так как он жаждет вырваться обратно в Киродил, тебе не составило труда манипулировать им и попроситься на роль моего стража в этом деле. Значит, ты тоже работаешь в гильдии воров, просто дом Хлаллу, заказал тебе прикрыть эту контрабанду, потому что Редоран получает от нее барыши. Почему ты мне не рассказала, мы бы, что ни будь, придумали.
- Не нужно мне твое «что ни будь». Ну, почему, ты такой дурак и одновременно умный? – подбоченившись, спросила она. – Почему не захотел разделить со мной долю от заказа? Ты просто идиот Кель!
- Потому что я тоже берегу репутацию и свои руки.
- Ну-ну, сберег, – закрыв сундук, удрученно сказала Амелия.
Встав, девушка подошла к закрытому, масляному светильнику на шкафу. Открыв его, она вылила содержимое на меня, откупорила бутыли со спиртным и разлила содержимое по квартире. После чего, пододвинув сундук с сокровищами к двери, вынула из петли факел и подошла ко мне.
- Мне жаль, что ты такой дурак Кель, - на ее лице отразилась грусть.
- Ты же не собираешься сжечь меня заживо? – прохрипел я.
- Вот именно, что и собираюсь, Кель.
- Подожди! – что было сил, вскрикнул я. – Я тоже хочу тебе кое - что сказать.
- Говори, я уважаю право последнего слова.
- Амелия, я, кажется, влюбился в тебя, но, пойми, я все же Бригадир гильдии воров и я чту хартию воров. В ней написано - вор, убивший вора, мертвый вор.
Я резко вынул из раны нож и метнул его в шею своей любви. Я уверен, она не почувствовала боли, лишь удивление или ненависть.
Но на этом мое дело о горшках не закончилось, мне надо было поскорее выбраться из дома. Я стал оглядываться пытаясь найти, хоть что то острое, я конечно мог бы воспользоваться отмычками, но до них мне было не дотянуться. Пришлось подобрать с пола мелкий черепок. И слава Азуре, он был достаточно острым. Сделав небольшой разрез на икроножной мышце, я вынул маленькую отмычку. Эту отмычку, я специально вживил себе в ногу на экстренный случай, который как мне кажется, настал в тот час.
И слава богам, мне удалось доползти до трактира «Крыса в котелке», где мои собраться - воры перевязали мои раны.
После выздоровления, как мне стало известно, капитан форта был отозван в Киродил. Двемерские монеты были арестованы, равно как и некоторые представители дома Редоран. Обвинение с меня, очевидно в подарок, капитан снял перед отъездом. А горшки, я возненавидел их навсегда и никогда не грабил дома горшечников, даже если знал, что у них есть тайник, в котором храниться внушительная сумма. Тело своей любимой Амелии я похоронил в Киродиле, на её родине и каждый год, навещая могилу, признаюсь ей в любви.
Поделиться32007-09-13 23:59:30
- Участник
- Зарегистрирован: 2007-08-26
- Приглашений: 0
- Сообщений: 423
- Уважение: +0
- Позитив: +0
- Пол: Мужской
- Провел на форуме:
6 дней 14 часов - Последний визит:
2008-04-13 21:35:05
Главное не сломаться
Ну, вот свершилось! Этим вечером ты прочел книгу, она тебе шибко понравилась. В голову, как-то неожиданно приходить, потрясающая мысль! «- А почему бы и мне, собственно не написать, что ни будь? Это ж просто как три копейки, - а в оправдание добавляешь. – Я ж для себя писать буду». Руки вспотели, в глазах заискрился огонек.
С горящими идеей глазами, ты подходишь к своей «дурмашине», что в обществе зовется компьютером. Нажимаешь кнопочку «Power», и вот твой агрегат или если хочешь рабочий станок, зашумел и начал плодотворно загружаться.
Угу, загрузился, хорошо. Открываешь Ворд и на чистом, пока еще не загаженном тобой листочке, пишешь свое имя и фамилию. Переполнившая гордость, которая как сок зрелого арбуза плещет из тебя, заливает твое лицо радостной улыбкой. Но, эт только начало. Теперь надо начать свой рассказ. Приложив ко лбу кулак, начинаешь думать. В твоей голове, мысли начинают бурлить и бродить как виноградный сок, ну уж на худой конец как хмель. И вот, аллилуйя! Ты придумал о чем писать, потирая руки, осторожно печатаешь первое слово, потом второе, а дальше строишь целые предложения! Ух, ты, классно! «- У тебя что то получается, - говоришь ты себе и как идиот глазеешь на первые три строчки, при этом глупо улыбаясь. Хорошо, ты начал и очень даже не плохо. Потом, мысль в твоей голове обрывается и ты в тупике. Надо покурить, привести мысли в порядок. Взяв пачку сигарет, направляешься на балкон, садишься на стульчик и подкуриваешь свою дозу никотина. Пуская колечки, усиленно думаешь, как развить сюжет? «- Нет, это не то, так тоже не пойдет, о, а вот это может и покатить». На радостях смачно вбиваешь окурок в пепельницу, и стремглав бежишь к своему любимому станку, то бишь к компу.
О,о,о!! А по написал - то, какой кошмар! – говоришь ты себе прочитав все то что написал за вечер. Хватаясь за голову, думаешь, нет, это не то, что я хотел. Правильно, это совсем не то, ты ж хотел написать, о каком ни будь рыцаре, спасающем бедную, но красивую девушку. Гневно сшибая брови, выделяешь весь текст и беспощадно, как палач, жмешь на «Delete». А в голову приходить пренебрегающая мысль: «- Ай, завтра что ни будь придумаю, видно не мой день».
Простояв возле бурлящего и свистящего как паровоз, чайника, к тебе приходить, собственной персоной - «Сюжет». Че, стоишь дурень! На бумагу, то есть на хард диск, быстро! Моргаешь, понимаешь, что чайник уже почти весь выкеп, выключаешь плиту и тушишь окурок, который промусолил во рту, так ни разу и не затянувшись.
Опять жмешь знакомую кнопочку, комп загрузился. Открываешь нужный файл и вот, опять творишь. Отбивая по клавиатуре, ты успешно начинаешь рассказ, потом, так же на кураже, даешь крутую, как тебе кажется, завязку. Но, вдруг, встаешь в стопор. Сюжет то раскрыл, вроде интригующе, а какая у него концовка? Да, тут ты не додумал. Снова перечитываешь свой кошмар. « - Ну, вот, неплохо», – радостно говоришь себе. Смотришь на цифры, что расположены в правом нижнем углу монитора. Ё-мое, уже два часа ночи, пора спать, даже авторам надо спать. С улыбкой на лице, подмечаешь, что у тебя, что-то получается, и говоришь себе: «- Завтра додумаю, допишу».
Снова вечер, ты прочел новую книгу, интересно было, да? Закрываешь книжечку, аккуратно кладешь ее на полочку и садишься за свое рабочее место.
Вновь, перечитываешь свое добро и кое - что редактируешь. В голове бурно развивается мозговой штурм.
- О! – выкрикиваешь ты и твои пальцы, словно бабочки порхают по клавиатуре.
Ну, вот, вроде бы все. Шумно выдыхаешь и вытираешь лоб рукой, хотя пота нет, эт так, простое, обычное движение, означающее, что закончил работу, устал, пора отдохнуть.
Собираешься выключать компьютер, но замечаешь, что название у рассказа, что дырка от бублика. Усиленно думаешь, морщишь лоб и выбиваешь название – «Башня троглодитов». Ну, неплохо, учитывая то, что это название как раз подходит по сюжету.
Противореча своему первому тезису, который гласил, что я пишу для себя. Даешь прочитать, сей рассказ, маме, ей понравилось. Вдохновленный таким началом, ты переносишь свой рассказ с харда на бумагу. И вот, твой рассказ родился!
«- Хм, кому бы его всучить»? – задаешься мыслью, ведь все домашние уже прочитали и крайне хорошо оценили твой труд.
Но на этом, ты есно не останавливаешься. В институте, а может быть и на работе, рьяно канючишь у друзей, что б твое творение прочли и оценили. Ура, они согласны.
Ну, вот, ты написал рассказ, он родился, его прочли твои родные и друзья, все кивали и улыбаясь говорили:
- Молодец, хорошо.
Но, как ни странно это тебя явно не удовлетворяет. В их словах ты находишь какой то подвох, и даже некоторую снисходительность к твоему гению.
На днях находишь заметку в местной газете, в которой говорилось об открытии литературного кружка. Эта мысль, почему бы, не показать свой шедевр, людям знающим толк в литературе. Киваешь, соглашаясь с собой, и делаешь пометку в блокноте, на завтра.
В голове возникаю, картинки как ты приходишь в литературное общество, гордо приподнимая подбородок, отдаешь свой шедевр в руки кланяющихся тебе критиков. После того как они благоговейно перечисляют достоинства твоего рассказа, все аплодируют твоему гению, подхватывают тебя на руки, при этом, хваля господа, что он послал им такого замечательного автора как ты. Такого рода фантазии называться – «Пришел, увидел, победил»!
Че ручки то затряслись, а глазки забегали, взяли твой рассказ, читают, успокойся, успокойся тебе говорят!
Ведущий перечитывает твой рассказ и отрывается от него, глядит на тебя, как - то не добро. И снова бежит глазками по твоему шедевру.
О, берет ручку, что то черкает и вздыхая смотрит на тебя.
Вот теперь держись, сейчас ты получишь по «полной программе»! Самое главное это достойно выдержать критику и не сломаться.
- Язык у вас безобразный, сюжет избитый и затертый до дыр, штампов столько, что можно самому себе поставить его на лоб, - говорить он тебе, а все присутствующие в зале согласно кивают.
Ты ошалело смотришь на своего первого профессионального критика, в горле нарастает такой ком, что не можешь его проглотить, во рту вообще кошмар, вся слюна, словно кочевник, перекочевала не известно куда. А твой критик, все еще говорит и говорит, о недостатках твоего шедевра. И ты уже ничего, не слыша и не видя, мысленно начинаешь его костерить:
- Да вы что, это же мой шедевр, это самое, самое..- захлебываешься своими гневными мыслями.
- Ну и на последок, - говорит он. – Что можно сказать, так это то, что у вас хорошие образы. Так что работать вам и работать.
«- О, как, смотри-ка, похвалил, сначала облил грязью, а потом похвалил», – думаешь ты. Гнев ударяет тебе в голову и ты, слава богу, мысленно отправляешь всю эту критически настроенную к твоему шедевру, братию, в одно эротическое путешествие.
Заканчивается занятие, ты забираешь свой некогда шедевр, который превратился в сущую подтирку для одного пикантного места. Опустив глаза, прощаешься и мысленно клянешься, что никогда не будешь больше писать.
Поздравляю тебя, ты сломался.
Поделиться42007-10-13 01:36:12
- Участник
- Зарегистрирован: 2007-08-26
- Приглашений: 0
- Сообщений: 423
- Уважение: +0
- Позитив: +0
- Пол: Мужской
- Провел на форуме:
6 дней 14 часов - Последний визит:
2008-04-13 21:35:05
"Дай нам шанс"
– Вставай соня! – раздался звонкий голос жены.
Стас открыл глаза и тут же зажмурился от яркого лучика солнца.
– Катя, дай поспать. – пробурчал он, скрывшись под одеялом.
– Вставай, тебе скоро на работу.
Катя подошла и стала тормошить мужа:
– Давай, лежебока, вставай, опоздаешь.
Откинув одеяло в сторону, Стас медленно поднялся с постели и взглянул на Катю. Жена улыбнулась в ответ.
– Иди, умывайся, завтрак на столе.
На кухне Станислава ожидал сюрприз - красиво расставленные тарелочки с аппетитно пахнущим рагу приправленный укропчиком, красиво нарезанные кусочки семги, куриные лыточки под грибным соусом, а по бокам тарелок, новые столовые приборы из чистого серебра, которые обычно доставались, по особым случаям или праздникам.
– У нас, что, сегодня праздник? – озадаченно спросил он.
– Ну, вобще - то, да, – загадочно улыбнулась Катя.
– Годовщина? – предположил он.
– Нет.
– Постой, я вспомнил сегодня восьмое марта, да?
– Нет, Стасик, сегодня не годовщина и не восьмое мата, сегодня день, когда я узнала, что в скоре стану мамой, – сделав паузу, Катя радостно добавила. – Я беременна!
Неописуемый восторг ударил в голову Стасу, это чувство вознесло его, чуть ли не на седьмое небо, в груди нарастала буря эмоций, о которых ему невольно захотелось закричать и прыгать до потолка. Обхватив правой рукой, тонкий стан Кати, он поцеловал её в губы и закружил, бережно придерживая золотоволосую голову другой рукой.
– Стас! – радостно кричала жена, – Стас осторожней, хватит!
Улыбаясь, он усадил жену за стол, пододвинув ей свою тарелку, весело сказал:
– С этого момента ты на двойном пайке.
Звонкий смех супругов заполнил помещение.
***
Человек стоящий перед огромным монитором внимательно изучал досье на людей, которых отобрал компьютер. С монитора, смотрел мужчина, со светлыми волосами, высоко поднятыми скулами, чуть-чуть вздернутым носом, и яркими голубыми глазам, взгляд которых мог заворожит любого, своей небесной красотой.
– Угу, Станислав Рюмин, ну, что ж, «Тлио» ты уверена, что он идеальная кандидатура? – обратился человек к компьютеру.
На мониторе высветилась надпись, состоящая из причудливых узоров, обозначавшая, что уверенность компьютера непоколебима, как монолит. Монитор медленно пополз вверх и только, что смотревшему на него человеку, открылась космическая панорама на небольшую планету, практически всю покрытую водой и окутанную причудливыми белыми завихрениями. И в ту же секунду человек исчез.
Прохладный ветерок приятно обдувал лицо, на небе, словно высыпавшись из неведомой корзинки, светили звездочки. На остановке никого и Стас, как всегда после работы, дожидался автобус. Сев на скамеечку, он вынул из кармана телефон и набрал домашний номер.
– Алло, Катя, я скоро приду, да, жду автобус. Кушать? Да, конечно, только ты особо не утруждайся, все… целую, пока.
Счастливая улыбка озарила лицо Стаса, сегодня, с этой улыбкой он ходил весь день и сослуживцы, то и дело спрашивали: – «Стас, ты че?», а после того как он рассказывал, что скоро станет отцом, люди тоже, расплывались в счастливых улыбках и поздравляли его.
– Простите, вы Станислав Рюмин? – раздался мужской голос.
Стас, вынырнул из счастливых грез, в которых воспитывал своего ребенка и был самым лучшим папой на свете.
– Да, – ответил он.
Перед Рюминым, стоял невысокого роста человек, с седыми, коротко подстриженными волосами, морщинистое лицо сдержанно улыбалось, показывая ряд белоснежных зубов. На мужчине кожаный, черный плащ, такие же перчатки и классические туфли, а на носу красовались элегантные темные очки.
– Откуда вы меня знаете? – спросил Стас.
Мужчина усмехнулся и присел рядом.
Сняв перчатку и все также, доброжелательно улыбаясь, незнакомец протянул руку и представился:
– Я Мисоф.
– Стас, – чисто машинально, совсем забыв, что этот человек его знает, ответил он, и пожал руку.
Перед глазами, пространство и само время, смазались в одну точку, в самый центр, как дорога перед взглядом гонщика, что несется на своем болиде по трассе. Тело внезапно потяжелело, как будто, налилось свинцом, потом последовала вспышка, яркого, необычайно белого света, который вскоре сменился тьмой.
***
Когда Стас почувствовал, что тело вновь обрело свою обычную массу, он открыл глаза и тут же упал на колени. В глазах все еще было темно, а сильное головокружение заставило организм Стаса совершит не лицеприятное действо.
– Ну, как вы? – прозвучал голос Мисофа.
– Что это было? – вытирая рот рукавом, выдавил Стас.
– Перемещение.
– Куда?
– На мой корабль, если хотите, – Стас ничего не расслышал, так как был дезориентирован, но почувствовал, как Мисоф, взяв за подмышки, аккуратно помог сесть, во что-то мягкое. – Но, я привык называть его просто – «Дом».
Зрение Станислава, постепенно приходило в норму, и он стал оглядываться.
«Дом», выглядел как то странно, белоснежные стены, пол, потолок, в который умело, вмонтированы небольшие, круглые светильники, размером с кулак. Из мебели только кресло, по своей форме напоминающее яйцо в разрезе, в котором сидел Стас.
Мисоф, стоял у огромного монитора, во всю стену. На нем, высвечивались какие то смешные загогулинки отдаленно напоминающие цифры. Ладони этого странного человека, лежали на каких то подставках, которые были подсвечены, мягким голубоватым светом. Он водил руками, по поверхности подставок, картинки на мониторе менялись, и Стас догадался, что это манипуляторы.
Еще немного понаблюдав за Мисофом, Стас требовательно спросил:
– Объясните мне, где же я и кто вы такой?
Мисоф оглянулся и взглянул на Стаса, после сделал еще какие то движение руками по поверхности манипулятора и развернулся к нему.
– Похоже, что перемещение, плохо отразилось на вашей памяти, как я уже говорил, меня зовут Мисоф и это мой «Дом» … подождите, сейчас вы все поймете, – он отошел от монитора и встал чуть позади и сбоку от кресла.
Удивлению Рюмина не было предела, оттого, что он увидел. Немного подавшись вперед, Стас тихонько, прошептал:
– Это же Земля.
– Да, – холодно подтвердил Мисоф, а после добавил. – Мы находимся в космосе, а это ваша родная планета.
– Как она прекрасна, как величава, и в тоже время беззащитна! – восторженно говорил Рюмин.
– Это ответ на ваш первый вопрос, теперь, я отвечу на второй, более полно.
Мисоф, подошел к иллюминатору, заложил руки за спину и созерцая планету, начал говорить:
– Когда-то, очень давно, по вашим меркам, во времена моей молодости, я совершил ошибку и народ, к которому я принадлежу, изгнал меня. В долгих скитаниях по вселенной, я забрел в эту галактику и увидел, вот эту планету, – Мисоф указал дланью на Землю. – Тогда, большей частью, она была покрыта морем, великолепная голубая планета, такое нечасто увидишь во вселенной. Я решил высадиться на ней. Красота этой удивительной планеты поразила меня, и я решил остаться.
Вздохнув, Мисоф развернулся к Рюмину и скрестив руки на груди, улыбнулся.
– И что дальше? – с неподдельным интересом, спросил Стас.
– А вы не догадываетесь?
Рюмин отрицательно покачал головой.
– Могу лишь только предполагать, но это будет звучать дико.
– Ваша, версия.
– Вы, тот, кто создал нас людей?
Мисоф задумчиво покивал и ответил:
– Вы крайне догадливы, но по началу, я стал экспериментировать и создал одноклеточных существ, примитивнейший организм известный во вселенной.
– Бактерии?
– Да, бактерии. Я стал наблюдать за ними, и вот некоторое время спустя, появились первые животные, рыбы, потом появились амфибии, затем, постепенно, процесс дошел до пресмыкающихся.
– И появились Динозавры, – догадался Стас.
– Да, но этого я уже не увидел, я улетел, мне тогда захотелось попутешествовать. Но я, прослонявшись по вселенной, так и не узрел более, уникальной планеты, чем ваша, ну, конечно не считая свою и вернулся обратно. Тогда я создал, первое существо, похожее на вас, людей. Но, моей ошибкой стало то, что я поселил его в мир, где царствовали динозавры, конечно же, те существа, не смогли выжить.
– Тогда вы решили уничтожить динозавров, – опять догадался Стас.
– Ну, можно сказать и так, я просто произвел переполюсовку. В результате, наступило то, что вы называете «ледниковым периодом». И вот, вместо, гигантов динозавров, землю постепенно завоевывают млекопитающие. И можно считать, тогда то я и создал человечество. Взяв две особи приматов, я ввел им свой ген, так появились австралопитеки. Конечно же, я расселил их там, где жить было легче, вон, на том континенте, кажется, – указал он на Африку. – Но, мое ликование, по этому поводу, было недолгим, через какие то, два мила, – Мисоф умолк и виновато улыбнувшись, продолжил. – Простите, через какие то, тридцать тысяч лет, человечество превратилось в нечто гадкое, омерзительное. Я увидел хаос в их мыслях и поступках! Люди убивали себе подобных, просто так, ради металла или славы, раньше, конечно, были случаи, но они были исключительно рациональными, борьбой за жизнь и не более. А, здесь… полное безрассудство. Тогда я решил вмешаться и совершил великий потоп.
– Значит, легенда о Ноевом ковчеге, это правда? – пораженно произнес Стас.
– Да, отчасти. Ной являлся, носителем моего гена, не загрязненного, практически чистого. Легенда об Иисусе, кстати, тоже, отчасти, правда, ведь он являлся потомком Ноя. Но, вот, снова, вы люди, мои дети, опять принялись за старое, да еще с большим остервенением, уничтожаете планету и все живое, считая себя высшим существом.
– И, что вы хотите сказать? – насторожившись, спросил Стас. – Вы снова, хотите совершить потоп и уничтожить человечество?
– Как я уже отметил, вы догадливы, Станислав, – сев в возникшее по движению длани, кресло, сказал Мисоф. – Но на этот раз, я все предусмотрел. Я немного увеличу температуру вашей звезды, и вся погань сгорит в жарком пламени. Через некоторое время жизнь на земле снова станет возможна. Я создам идеальную женщину для тебя, и вы заселите её снова. Твои дети, будут выше, чище, умнее, и никогда не совершат ошибок прошлого.
Лицо Мисофа доселе источавшее отцовскую любовь, изменилось и превратилось в монолит, вскочив с кресла, он подошел к манипуляторам и стал отдавать команды.
– Нет, вы не можете этого сделать! – закричал Стас.
Вскочив на ноги, Рюмин побежал к Мисофу, дабы остановить его. Но за два шага до того, Мисоф резко развернулся и выставил ладонь вперед. Тело Станислава, плавно вознесло над полом и откинуло обратно в кресло, из которого появились ремни, они как спрут охватили тело человека, надежно зафиксировав его.
– Ничто, не изменит моего решения, – холодно сказал Мисоф и добавил. – «Тлио», подготовь луч.
– Нет, нет! – кричал Стас, отчаянно пытаясь освободиться, но ремни еще более сковывали движение. – Вы не можете, погибнут невинные!
– Иногда, приходиться чем - то жертвовать.
Мысли Стаса, как слепни летали в голове, то и дело сшибая друг друга. «Как, – думал он. – Как можно изменить решение того, кто создал людей, как остановить его, как это сделать?»
– Тогда, тогда я убью себя, и вы ни черта не получите! – выкрикнул он дерзкую фразу.
– Это я предусмотрел, а потому ты будешь какое то время бессмертным, – все также, четко отвечал Мисоф.
– Нет! Я не смогу жить без Кати, без своего будущего ребенка! Я не смогу веселиться без друзей! Я перестану жить, если вы это сделаете, – последнюю фразу Стас почти прошипел.
– «Тлио», залп по моей команде, – произнес Мисоф страшные слова, облокотившись, на манипуляторы и опустив голову.
– Нет, – с мольбой произнес Рюмин. – Дайте нам шанс, дайте нам его, мы сами исправим свои ошибки или же умрем от них.
Мисоф поднял голову, губы сжались и стали похожи на веревочку, а на скулах заиграли желваки.
– Ведь вам же не дали шанс, но вы хотели его, разве не так? – продолжал Стас, вспоминая самое начало разговора с создателем и понимая, что это единственная зацепка спасти землю и людей, а главное Катю.
Наступило молчание.
– «Тлио»… – произнес Мисоф и сердце Стаса сжалось в комок. – Отключить луч.
Рюмин вздохнул с таким облегчением, словно он был атлантом, который более не держал небосвод, на душе стало легко, а сердце вновь забилось.
Мисоф, развернувшись, подошел к Станиславу и строго сказал:
– Хорошо, я дам вам шанс, но ты, станешь пророком и на твои плечи это бремя ляжет тяжким грузом. Донеси людям слово мое и предупреди их о последствиях. – После этих слов, ладонь создателя коснулась лба человека.
И вновь Стас почувствовал, что его тело налилось свинцом, и снова перед глазами вспыхнул свет, а затем наступила тьма.
Мисоф, горько вздохнув, сел в кресло, которое всего секунду назад занимал Рюмин. Сняв очки, он взглянул на землю, своими красными, как рубин глазами, из которых покатились скупые слезы, нижняя губа задрожала. Прикрыв лицо ладонью, и опустив голову, он произнес:
– Да, ты прав, они не дали мне шанс, а я так жаждал его.
Поделиться52007-11-20 17:03:13
- Участник
- Зарегистрирован: 2007-08-26
- Приглашений: 0
- Сообщений: 423
- Уважение: +0
- Позитив: +0
- Пол: Мужской
- Провел на форуме:
6 дней 14 часов - Последний визит:
2008-04-13 21:35:05
Этот рассказ я написал со своим знакомым (Девид Нездешний). В общем обычное фентези особо не распологающее ни к каким философским думам, но не без интересен сам по себе. Возможно кто то и уловит суть 
Ход Драконом.
1. Тайна Тюра.
Моросил лёгкий приятный дождь. В свете полной Луны он казался особенно завораживающим. Тусклые блики весело играли в капельках чистой, прозрачной воды, радуя заворожено смотрящих на них ребят, гурьбой устроившихся на завалинке.
Деревня уже готовилась ко сну. Тускло догорали лучины в немногочисленных домах, довольно урчали играющиеся в размытой дожём земле сытые волки, где-то в дальнем конце села ребята постарше брякали на плохо настроенной лире и орали подвыпившими голосами дворовые песни. А небольшая кучка детишек помладше тихонько переговаривались между собой, не отрывая восторженных глаз от падающей с неба воды.
- Смотрите! - воскликнул вдруг один из ребят, указывая кривым мясистым пальцем на появившуюся возле опушки близкого леса человеческую фигуру в грязном дорожном плаще, - Смотрите! Это Учитель! Учитель идёт!
Дети радостно загалдели, резво вскакивая и бросаясь к своим домам, дабы поскорее сообщить старшим приятное известие.
- Учитель! Мам, пап, к нам идёт Учитель!
- Ну что ты мелишь, - сварливо пробурчала одна мамаша, выходя на крыльцо своей хибары встречать озорного сынишку, - Откуда взяться Учителю в такую скверную погоду…
Зульджин стоял на крыльце своего дома, опёршись на боевой топор, с которым никогда не расставался, и с довольной усмешкой поглядывал на облепленного со всех сторон озорными детишками Учителя.
- Учитель! А ты расскажешь нам сказку? Мы так давно не слушали твоих сказок! - назойливо верещала какая-то девочка.
- Учитель, а покажи, как сокол кричит? Мама говорила, что у тебя совсем неотличимо получается! - доканывал седобородого путника невысокий мальчонка с задиристо выступающими из-под нижней губы клыками.
- Учитель, а папа мне сказал, что я, когда выросту, буду хорошим воином! - довольно похвастался ещё один паренёк.
Высокий, широкоплечий человек в плаще приятно улыбался детям, что-то отвечал, теребил самых шустрых за волосы. Могло показаться, что это добрый дед пришёл проведать своих внучат, если бы не бросалось в глаза резкое различие между зеленокожими коренастыми орчатами и этим воистину могучим, военным человеком.
- Ну что вы прилипли к Учителю! - расталкивала детей довольно полная и круглолицая женщина, - Он, небось, устал с дороги, ещё и голоден, наверное, а вы тут навалились со своими вопросами!
- Да я не устал, Ларха, - губы человека растянулись в широкой доброй улыбке, - И не голоден. А вот выпить бы не отказался. У вас найдётся кружечка грога для заблудшего путника?
- Ох, конечно! - спохватилась женщина, - Пожальте в дом, Учитель! В нём вам всегда рады!
- Спасибо, Ларха, - вновь улыбнулся путник, - Как-нибудь обязательно зайду к тебе в гости. Но сегодня я у вас ненадолго и по очень важному делу.
Селяне выбрели из своих домов на встречу Учителю. Никто не спешил подходить к нему, ибо каждый орк знал, что более всех Учитель любит детей, и пока вволю с ними не наговорится, ни с кем другим и словом не обмолвится. Но сегодня, похоже, он не собирался уделять ребятне привычно много внимания и спешил перейти к делу. Хотя его улыбающиеся, наполненные древней мудростью глаза и не выдавали возбуждённого состояния Учителя, опытные охотники клана сразу почуяли, что нынче им ждать не придётся. Не иначе, как что-то случилось…
Женщины, кто по собственному уразумению, кто подтолкнутые мужьями, поспешили увести детей по домам и накрыть ужин в родовом сборе. Взрослые орки, быстро осознав важность происходящего, поспешили разойтись по своим делам, оставив старейших клана привечать Учителя.
Зульджин так и стоял на своём крыльце, довольное подмечая, как быстро засуетились его собратья, мудро избегая лишних слов и церемоний.
- Ну, здравствуй, Ночной Охотник! - добродушно пробасил широкоплечий человек, приближаясь к Зульджину.
- И я рад тебя видеть! - улыбнулся тот в ответ, - Как твоя дорога?
- Дорога моя ныне размыта, а впереди один только туман виден, - ответил Учитель, а после спросил. - А как твоя охота?
- Рогов больше, нежели клыков, - ответил Зульджин обычной фразой, означавшей, что дела идут лучше некуда, - Но, вижу, ты с беседой хитрой пожаловал. Прошу следовать за мной, на собрание старейшин клана, Мудрейший. Стол накрыт, и огненный грог ожидает нас в кружках.
- Ученики мои! - величественно начал Учитель, но потом чуть замешкался, махнул рукой и уже по-простому продолжил, - В общем, дни наступают тяжёлые. Когда то я обучил вас всему, что знал, теперь вы должны показать все на что вы способны.
- Но, учитель… - начал было один из старейшин, поднимая кружку грога.
- А в этом доме уже принято перебивать старших? - недовольно буркнул бородатый человек, - Во! Вежливость ещё никому не вредила. В общем, слушай сюды. О Йотунах слышали?
Присутствующие старейшины клана согласно закивали, при этом недовольно нахмурились, давая понять, что ничего хорошего среди слышанного не было.
- Вот и отлично. Все знают, что оные Йотуны ведут извечную войну с отцом нашим, Хрофтом, и сыновьями его?
Вновь согласные кивки.
- Так вроде били их всегда… - задумчиво пробурчал вождь - матёрый орчище, весь в шрамах с жутко перебитым носом и с нагло выпирающими из-под нижней губы крепкими клыками, - и не единожды им доводилось вкусить наши топоры и справедливый молота Тора…
- Ныне, друзья мои, вам надлежит стать его молотом. Беда грядёт немалая…
- Нешто Рагнарек!!! - хором вскрикнули несколько орков.
- Цыц! Осадите… Будь Рагнарек, стал бы я тут с вами лясы точить? То-то же… Нет, Рагнареком пока и не пахнет, но и мало вам не покажется… Йотунам удалось собрать такое воинство, что даже храбрым сыновьям Отца Дружин оно окажется не по зубам… Хотя в безрассудной отваге своей они сего признавать не желают, слишком уверены в своих силах..
- Да кто может одолеть славных сынов Старого Хрофта? - усмехнулся вождь, но глубокая серьёзность на скулистом лице Учителя заставила его проглотить смешок.
- Вы забываете, ученики мои, что даже боги смертны! Как ни скорбно это говорить, но ныне у Йотунов нашлась такая силища, что способна одолеть даже самого Тора… Но то ещё полбеды… Худшее в том, что ныне Йотуны идут войной на Миргард, где славным асам придётся сражаться с оной напастью на нейтральной земле…
- Ха! Да в былые времена Тор лупил их почём зря даже в их твердыне! - не унимался вождь, - Как же они осмелились…
- Осмелились, - сурово отрезал Учитель, - Более того - имеют достаточно сил, чтобы воплотить свои замыслы. Но я к вам не затем пришёл, чтобы препираться о силе асов. Враг идёт в ваш дом и ныне вам, славным мужам Миргарда, защищать свою землю. Конечно, я не могу вам приказать - ведь я сам учил вас свободе решать и творить свою судьбу. Вы можете увести свои семьи в горы и переждать там войну…
- Учитель! - воскликнул Зэрх, самый юный из собравшихся, - За что ты так оскорбляешь нас? Или случалось, что орки когда-то бежали с поля боя? Или, может, мы оставляли прежде свой дом на растерзание врагу?
- Нет, ученик… Ты прав, не случалось… И я воистину неправ перед вами, предположи такое… Но вы не просто вояки - вы старейшины племени. Вы должны думать за него и заботиться о его судьбе. Я бы солгал вам, сказав, что бой будет лёгким и перевес на вашей стороне… Более - большинство из вас, наверняка, не выйдет из этого боя…
- Орки смерти не боятся! - отважно воскликнул Зэрх, но тут же был перебит вождём.
- Учитель прав… Сие необходимо обдумать.
- Да нешто когда-то… - вновь начал юноша, но вождь сурово отрезал:
- Цыц, зелень! Я не сказал, что мы должны прятаться, словно вонючие крысы в подполье! Но и рубить с плеча тоже не следует. В общем, Учитель, нам нужны сутки на размышление.
- Я не сомневался в твоей мудрости, вождь, - впервые за ужин улыбнулся Учитель. - Я вернусь завтрашним вечером. Ну, и за сим покидаю вас, нужно сообщить о беде другим кланам.
- Да, Учитель, - поклонился вождь и остальные старейшины последовали его примеру.
Высокий мускулистый человек с длинной седой бородой, но отнюдь не старый, уверенно шагал по лесу, когда в кустах справа от него внезапно скрипнула ветка.
- Так ли я тебя учил ходит по лесу, а? Словно стадо мамонтов сквозь лес ломится… А ещё охотником зовёшься! – тихонько посмеиваясь, сказал Учитель.
- Да ладно Тюр. Я уже устал ждать, когда ты, наконец, остановишься и соизволишь со мной поговорить. Вот и наступил на ветку. Кстати, а что за зверь такой - мамонты?
- Лучше тебе не знать. Всё равно уже помёрли. Ну, разве что парочка осталась, но точно не в здешних лесах.
- И пёс с ними. Ты зачем так далеко забрёл? От самого села ведь знал, что я иду за тобой. Сам мне левым глазом мигнул на сборе, дабы я за тобой следовал… Мог бы и пораньше остановиться.
- Да ты знаешь, что тебя за такие разговоры с богом уже давно пора четвертовать! - шутливо нахмурил брови Тюр, - И скормить твои останки волкам!
- Подавятся! Ладно, Тюр, я ж этот, как его… междуё… ну, всмысле в жилах моих как людская, так и орочья кровь течёт, спасибо батюшке с матушкой. Ты сам говорил, что сие означает эдакое крайне наглое создание, которому и все боги нипочём…
- Но-но! Ты ещё поговори у меня! - грозно проворчал бог, но потом уже теплее добавил, - Ладно, вылазь. Так и будешь, в кустах прятаться, я их всё равно насквозь вижу. И уже раз пятнадцать мог тебя прикончить. И это только без магии…
- Хватит пугать, пуганные уже, - отряхивая с себя ветки и колючки, из густых зарослей выбрался Зульджин, - Знаю я эти ваши штучки… Ладно, времени у нас немного - по глазам твоим вижу, говори чего хотел?
- По глазам он, видите ли, узрел. Хех, в общем - дело такое. Помнишь, я тебе про Нитхёга рассказывал?
- А, про того дракона, что в заключении по недоумию вашему, божьему, томится?
- Но-но! Не тебе судить о действиях богов. Как бы там не было, а мы тоже не последние дураки - были на то причины, чтобы его в темницу упрятать. Хотя мне это и не по нраву было. В общем - пришла пора ему показаться на свет божий…
- Ух ты! Нешто сам Отец Дружин перестал, наконец, трястись и решил помиловать бедного узника?
- Хрофт не в курсе. Он вообще о вас не знает. Слыхал, конечно, что есть где-то дикое племя орков… Но о том, что я вас учу уже на протяжении многих поколений, нюхом не нюхивал…
- Стало быть - твоя инициатива?
Тюр глубоко вздохнул, развёл руками и угрюмо сознался:
- Моя…
- И как же это ты против воли Вседержателя-то пошёл?
- Пришлось. Они ж все гордые, костьми в землю лягут, но век за помощью не обратятся. Сами думают вражину бить. Хотя и знают, что не по зубам он им нынче, однако удали да отваги у них с лихвой… А вот умишка подчас не хватает. Один, конечно, зрит, что будет. Но сам понимаешь, хоть и мудрый старик, но сдаёт потихоньку. Так что, Зульджин, самим дела решать надо. Будь то в Асгарде, я бы, конечно, слова поперёк Одину не сказал и дела бы сделал, пусть бы и сам в землю лёг по всеобщей дурости. Но Миргард я люблю, и не позволю каким-то великанам-недоноскам обратить его в прах…
- В общем - задача ясна?
- Что?! – вскрикнул Зульджин. - Ты, это… Ты мне что ль предлагаешь идти его освобождать?
- Ну не сам же я туда пойду! У меня возраст, ноги больные и всё такое. Да, если честно, то мне и на версту к нему не приблизиться - засекут сразу и поймут в чём дело. Я ж всё время на его освобождении настаивал. А на какого-то дикого полуорка кто обратит внимание?
- Спасибо, обласкал! - возмутился Зульджин.
- Да ну тебя. Сам знаешь, что ваш род для всех дикари. И для богов в том числе. Иначе бы вас давно к рукам прибрали и втягивали бы во все мелкие стычки. Оно вам надо? Так что, дикарь ты мой любезный, будь добр не возмущаться. Лучше бы спасибо сказал, что я вам такую репутацию создал…
Зульджин только молча уселся на поваленную бурей сосну и понуро уставился в сырую после дождя землю.
- Да, понимаю… - угрюмо промолвил Тюр, - Но за всё надо платить. Даже за свободу… Давай-ка лучше к делу.
- Что, кроме меня больше некому? - с надеждой в голосе спросил Зульджин.
- Нет, друг мой, теперь действительно некому… Люди против слова Одина никогда не пойдут. Они хоть ребята и хорошие, но в Отца Дружин верят свято и его слово для них закон. Пусть даже иногда и не слишком мудрое слово… А из ваших тебе одному известно, кто я такой, и что вообще в этом мире делается. Кому я ещё могу так довериться, кроме как тебе?
- Ты прав… Тысячу раз прав, будь ты не ладен! Ладно, давай, рассказывай, куда топать нужно и чего делать. Давненько я хотел с этим, Нитхёгом, повидаться…
2. Хеймдаль и эйнхерий.
Стоя на крепостной стене Хеймдаль напевал забавную песенку об одном смелом и смышленом молодом человеке, что, не побоявшись гнева одного из сильнейших и могущественных Ярлов Нормандии, выкрал из его дома прекрасное сокровище по имени Брунальда. Песенка весело текла из уст бога, а когда настал самый кульминационный момент песни, Хеймдаль весело засмеялся оттого, что в песенке умный парнишка лихо обманул её отца. Пустив пальцы вниз, по своей широкой как лопата бороде, он, сощурившись, вглядывался в даль. Зрение бога сфокусировалось на одиноко идущей фигуре, там на земле. По одной из пустынных равнин, в сторону леса, шел орк, огромный, пышущий силой и здоровьем. На плече, он нес секиру, внушительных размеров, острое лезвие весело блестело, отражая солнечные блики.
- Ка-а-а-ар-р-р! – неожиданно каркнул ворон только, что севший на зубец стены, с права от него.
Хеймдаль посмотрел на здоровенного ворона, раза в полтора больше своих земных сородичей, черные как ночь крылья, отдававшие синевой, красиво сложились на спине птицы, а зеленые глаза ворона с любопытством смотрели на бога бдительности.
- Тьфу ты, Хугин!
- Каар, – утвердительно ответила птица.
Хеймдаль отвернулся и вновь всмотрелся в одиноко идущую фигуру зеленокожего орка.
- Ка-а-ар, ка-а-а-ар-р-р! – сообщила птица.
- Что ты каркаешь, сплюнь, дурак! – озлобившись, сказал Хеймдаль, а после добавил.- Говори по - человечески, я же не ворона.
- Кар, кар…. Тюрр, кар, велел тебе, кар, перрредать.
- Что?
- Йотуны, кар, кар, собиррраются напасть на Миррргард, кар, – многозначительно заявила птица.
- Эта новость уже не первого разлива, - саркастически парировал бог бдительности.- Для меня конечно.
- Орррк, кар! – птица прильнула к уху бога бдительности и стала рассказывать все, что просил передать Тюр.
Лицо Хеймдаля с каждым словом птицы, становилось серьезным и крайне озабоченным. Когда птица рассказала все, что ей передали, Хеймдаль хмыкнул и сказал:
- Ладно, можешь лететь, вон твой брат Мунин, работает, не покладая крыльев, а ты уже чуть ли жиром не заплыл! И ничего не говори Одину, а то перья вырву!
- Кы-ы-ыр-р-р!- обиженно вскричала птица и, расправив крылья, вознеслась в высь.
Так, так, подумал Хеймдаль, что мы имеем, угу, Йотуны собрали все силы, которые только можно было собрать, сама Хель выделила своих лавовых гигантов, укомплектовав и без того мощное войско Йотунов. А этот орк возможно лазутчик или гонец, хотя навряд ли, гонцы и посыльные не ходят с такими огромными секирами? Надо кого ни будь заслать, что б он посмотрел, что там за орк. Хм.. кого бы послать: Мирульт, нет, слишком горяч, Илас нет, слишком глуп, Ховолд, н-не, через чур ленивый, еще не дойдет. О! Точно, Вульдар, нет, он не сможет. Хеймдаль оглянулся на идущего к сеням вусмерть пьяного эйнхерия, орущего на право и налево какую то песенку. Нет, Вулдар, слишком пьян. Хм.. кого? И тут Хеймдалю пришла в голову великолепная мысль. А мысль эта состояла в том, что бы отправить на землю одного из свих лучших воинов, Элрика Хилого, племянника славного Истгурда Медвежья харя и одного из потомков Олафа Огромный молот. Да, идеальная кандидатура, Элрик искусен в бою и на мечах и на секирах, смышленый на всякие хитрости и уловки, особенно военные, а также его мало кто победит в стрельбе из лука. Да эта была идеальная персона для разведки боем, если понадобится. Теперь оставалась только одна проблема, Элрик постоянно торчит во дворце, а богу со своего поста ни как не уйти.
- Ей, Вулдар!- окликнул бог воина.
Воин, остановился возле стены деревянного сооружения и начал справлять свои нужды.
- Ей, Вулдар! Иди сюда.
- Сейчас,- еле как выкрикнул воин.
Мотаясь из стороны в сторону Вулдар застегнул ширинку, развернулся и зигзагами поперся к стене.
- Чего звал, бог бдительности? – спросил Вулдар, пьяным, охрипшим голосом, подойдя к стене и задрав голову к верху.
Хеймдаль перегнулся через стену и прокричал
- Скажи Элрику Хилому, что бы срочно шел ко мне!
Утвердительно кивнув, воин развернулся и потащился во дворец, из которого слышались бранные песенки и не прерывный гогот воинов Одина.
Через несколько минут на стену взбежал эйнхерий. Не высокого роста, худощавый, с карими глазами и шрамом на щеке в виде звездочки, чуток ниже правого глаза.
- Ты звал меня, Хемдаль?
- Звал, звал.
- Зачем?
- Сейчас пойдешь на землю, тряхнешь стариной, так сказать. Буду краток, там, на земле встретишь одного здорового орка, метра два в высоту. Отличительная черта, очень большая секира и бошка как Варлафа.- он раскинул руки, дабы показать, что голова действительно большая.- Мудрить с ним особо не надо, дай ему по рогам и принеси мне его секиру.
Элрик скрестил руки на груди, посмотрел на бога и с сарказмом ответил:
- Слушай, на кой тебе его секира, если, что, вон возьми у Форсети, у него всякие есть. Да и к тому же, какого Фенрира, я буду валить этого орка, я вроде слышал, что их уже давно на свете нет, так одни ошметки от некогда огромного народа, что тебе сделал этот орк?
Мда. У этой кандидатуры есть только один не достаток, она через - чур умная и сообразительная, ладно попробуем по другому, не буду же я ему все рассказывать? Подумал Хеймдаль
Бог зло насупился, напустив на себя вид по грознее закричал на бедного воина:
- Слушай! Я тебе не обязан, разъяснятся, если бог приказал, значит, приказал, а будешь пререкаться, отправлю в пасть к Фенриру!! Ты сейчас же отправляешься!!
Хеймдаль хлопнул в ладоши и бедный Элрик стремительно провалился, прямо сквозь крепостную стену, что как скала вот уже несколько тысячелетий служила непоколебимым щитом Асгарду. Тело Элрика неожиданно потяжелело и он, запоздало понял, что с огромной скоростью несется на встречу матушке-земле, и закричал.
В пятки больно ударило, а Элрик зажмурившись, все еще дико орал. Поняв, что он уже приземлился, он открыл один глаз, затем второй. Когда он широко распахнул свои глаза, то увидел, что стоит в лесу, высоченные сосны великаны смотрят ввысь, как бы с вызовом, самим богам Асгарда, зелененькие лохматые и всегда приятные на взгляд елочки все такие же, пушистые и приятно пахнущие. С небес раздался разъяренный голос:
- Оружие свое не забудь!
И в туже секунду рядом с Элриком приземлился его меч, а затем, прилетели его метательные топоры. Вот тебе на, собственные топоры чуть было, не убили его, еле как увернулся. Элрик вздохнул и поднял с земли меч, перекинул перевязь через плечо, не много поерзал, дабы меч получше уместился на спине, поднял топоры и засунул их за спину.
- Щит, забыл!- пророкотал голос с неба.
Щит с силой обрушился на голову война, отчего тот очень жутко заругался, проклиная, всех и вся.
Потерев голову, Элрик поднял с земли щит и, шипя, выдавил:
- Какого Йотуна, раньше он всегда все объяснял и никогда не орал, значит, что то скрывает, хм.. интересно, что?
3. Меч и секира.
- Эй, человек! - закричал Ночной Охотник, подойдя к самому подножию холма, - Ты чего забрёл так далече? Вон, зубы стучат, аж отсюда слышно!
- Тебя дожидаюсь, - с какой-то свирепой радостью проскрипел сквозь сведенные холодом зубы человек, оборачиваясь к полуорку.
- Вот те раз! - удивлённо сказал сам себе Зульджин, - Не думал, что меня уже ждут…
Человек стремительно спускался с холма, не только торопясь на встречу орку, но в то же время и стараясь согреться, словно перед схваткой.
- Ну, слава Одину! - воскликнул Зульджин, - Догадался пробежаться! Как ты там не околел-то ещё, сидя на одном месте в такую жару?
- Не трожь имя Одина, отца нашего Всемогущего, своей поганой глоткой! - свирепо рыкнул человек в медвежьей шкуре, не сбавляя бег.
- Эй, ты там потише, - осклабился Зульджин массивными клыками, - Не гневи Одина своей непристойной речью, оскорбляя сына его. Лучше скажи, кто ты такой и откуда взялся?
Человек уже почти спустился с холма и, вдруг остановившись в нескольких саженях от полуорка, небрежно сбросил медвежью шкуру, под которой обнаружился добротный кожаный доспех, и, вытаскивая из-за спины массивный двуручный меч, гордо молвил:
- За тобой, грязный выродок Хель, пришёл доблестный эйнхерий славного Хеймдаля - Элрик Хилый! Жизнь твоя подошла к концу отведённого ей отцом нашим, мудрым Одином, срока!
- А, нарисовался… - недовольно пробурчал полуорк, - Что ж они Хилого-то послали? Никого покрепче не нашлось?
Вместо ответа викинг резким рывком выхватил из-за спины метательный топор и с ужасающей силой и скоростью бросил его в ухмыляющегося полуорка.
Но вместо распластавшейся по земле в луже собственной крови орочьей туши, перед Элриком всё так же невозмутимо ухмыляясь стоял, как ни в чём не бывало, целый и невредимый Зульджин. А брошенный умелой рукой топор благополучно миновал каким-то чудом увернувшегося орка и глубоко увяз в рыхлом белом снегу.
- Ах, ты гад! Прислужник Йотунов! - возмутился Зульджин, выхватывая из-за спины собственную здоровенную секиру. - Убирайся туда, откуда вылез!
Второй топор едва не снёс полуорку голову, благо, вовремя подставленное лезвие секиры отклонило смертоносное оружие в сторону.
- Не, парень, ты начинаешь меня злить!
Элрик перехватил двуручник одной рукой, а во второй появился снятый со спины прочный щит. Внимательно удерживая взглядом фигуру могучего полуорка, эйнхерий медленной плавной походкой начал приближаться к Зульджину.
- Ну, дерьжись, Хельево отродье! - Ночной Охотник тоже перехватил секиру поудобнее, приготовившись встретить самую стремительную атаку, - Во славу отца всего сущего, славного Одина, я сейчас сниму твою башку с плеч!
- Не трожь Одина, Хельев выродок! - сквозь стиснутые зубы сказал викинг, - Наплодила же твоя мамаша уродов, из которых ты едва ли не самый уродливый!
Зульджин только злобно хмыкнул и выставляя на показ торчащие из-под нижней губы огромные острые клыки, провёл резкий рубящий выпад наискось. Но Хилый поразительно быстро уклонился в сторону и, резко развернувшись на месте, стремительным взмахом рассёк воздух в том месте, где только что стоял полуорк.
- Опа! - восхитился чудом, отпрянувший назад Ночной Охотник, - Резвых бойцов нынче готовят Йотуны, не даром Учитель вас так опасался…
- Сдохни! - рявкнул эйнхерий, рубя мечом от плеча.
Но здоровенный двуручник громко звякнул о лезвие подставленной под него секиры, соскользнул по гладкому полумесяцу и угодил точно в захват между двумя остриями. Спустя мгновение Элрик мог остаться без меча, успей полуорк разок крутануть древко. Но викинг, не давая ему опомниться, что было дури стукнул Зульджина щитом снизу. Могучий удар в челюсть швырнул полуорка на добрую сажень назад. Но теперь и он проявил хитрую ловкость, быстро перекатившись через голову и, не выпуская секиры из рук, резвым броском поднимая себя на ноги.
- Мать твою, Хель, за ногу! - ругнулся Зульджин, оборачиваясь к противнику, - И где только инистые такого шустрика взяли?!
Элрик молча приблизился к врагу, крепко сжимая правой рукой меч, а левой щит. Попадать второй раз в захват не хотелось, поэтому эйнхерий провёл стремительный колющий выпад… Который Зльджин, шутя, парировал древком.
- Ну-ну, Дохлый… или как там тебя? Покажи на, что ты способен…
Хилый перехватил меч «пером» и рубанул снизу вверх. Как он и ожидал, Зульджин успешно парировал, развернув секиру лезвием вниз и выбросив навстречу клинку. Но викинг и не рассчитывал достать его мечом. Вместо этого, он пнул орка ногой в открывшийся живот и тут же догнал его правые рёбра коленом второй ноги.
Зульджин, скривившись от резкой боли, всё же нашёл в себе сил шлёпнуть Элрика обухом секиры по голове. Но, падая, тот успел весьма ощутимо резануть орка по голени.
- Ах, ты гад! - взревел Зульджин, страшным ударом рубанув упавшего викинга, - Йотунов прихвостень!
Удар пришёлся мимо. Вовремя откатившийся Элрик быстро вскочил на ноги и за несколько мгновений до того, как следующий удар ужасающей секиры его настиг, успел закрыться щитом.
Щит звучно протрещал прощальную песню и с печальным скрипом раскололся пополам.
- Ну, Хельев выродок! - яростно прорычал викинг, сжимая меч обеими руками - Теперь и ты меня разозлил!
На сей раз оба противника старались быть осторожней. Они прощупывали друг друга быстрыми, но не сильными ударами, и тут же закрывались, не давая другому возможности воспользоваться моментом и нанести ответный удар. Элрик, ожидавший встретить полудикого, ничего не умеющего дурня орка, едва не лишился головы из-за своего заблуждения. Поэтому теперь уже не бросался безрассудно вперёд, а тщательно изучал противника, сознавая, что встретился с равным. Зульджин же, не ожидавший встретить вообще никого, тоже едва не поплатился, приняв викинга за неопытного мальчишку.
Понемногу дерущиеся, сами того не замечая, стали подниматься на холм. Каждый старался оказаться выше противника, занять более выгодную позицию. Вместе с тем сперва осторожные удары становились всё жёстче и жёстче. И вскоре полуорк и человек уже яростно рубились, обливаясь жарким потом на лютом морозе…
Солнце дважды вставало и опускалось за горизонт, а Зульджин и Элрик все также сражались на вершине холма. Клубы пара и хриплое дыхание вырывались из их уст, а руки уже с тяжестью поднимали и опускали оружие.
- Ну, что жаба зеленомордая сдаешься? – спросил Хилый, занося меч для удара. На что Зульджин коротко бросил: - Облезешь выродок Йотунов.
Меч опустился на голову Зульджина, но тому удалось подставить секиру, и меч викинга попал в захват, крутанув древко, меч Элрика улетел в сторону, а орк ликующе улыбнулся, нагло выставив вперед клыки.
- Ну, что, попался! – вскрикнул Ночной Охотник и сомкнул пальцы на шее Элрика.
- Это как поглядеть, – прохрипел викинг и, подогнув правую ногу под себя, вынул из-за голенища кинжал.
Коротко размахнувшись, викинг вогнал кинжал под левое ребро орка. Глаза Зульджина округлились в недоумении, изо рта потекла струйка крови, после чего, он бездыханно упал в снег.
4. Тайна дракона.
Ледяной ветер гнал волны снега по холму. Обметшие губы викинга были плотно сжаты, в карих глазах ощущалось чувство потери. Хилый еще никогда не встречал столь сильного и умелого война как Зульджин и чувство потери чего - то важного обуяло его и накрыло с ног до головы. Элрик не чувствовал ни холода ни обжигающей боли во всем теле, его косило чувство потери и мысли. В голове викинга крутилась одна фраза орка, заставлявшая его думать, что Зульджин на самом деле не был приспешником Йотунов.
- Учитель, о каком учителе он говорил? – спрашивал себя Хилый в слух. – Так давай-ка вспомним. Последний клан орков, что остался на земле, лежит от этого места в лигах семидесяти, значит Зульджин оттудова, это раз. Во-вторых, орки Йотунхейма, равно как и Хельего царства красноглазые. - Элрик взглянул на голову Зульджина, миндалевидные глаза, которого слабо горели желтым светом. – В третьих, в одиночку, да и днем они не ходят. Значит орк не из Йотунхейма. Но о каком учителе он говорил?
Мысль об «Учителе» яростно вертелась в голове Элрика, ему казалось что за эту мысль не то, что стоит зацепится, в нее нужно вгрызаться, ибо эта мысль была важна, очень важна. Человек или орк известный как Учитель мог ответить на все вопросы.
- Хеймдаль не зря послал именно тебя на это, Элрик Хилый, ты действительно умеешь соображать, - сквозь завывания ледяного ветра, раздался мужественный, с нотками старости голос за спиной.
Элрик обернулся. Перед ним стоял человек в балахоне из медвежьей шкуры. Мужчина или старец медленно откинул капюшон, доселе скрывавший лицо и представился:
- Меня зовут Тюр, именно обо мне говорил Зульджин.
Тюр выглядел как обычный человек, проживший достойную жизнь война и теперь ушедшего на покой, широкоплечий, высокий, лицо, как в шрамах, так и в старческих морщинах, лишь умудренные жизнью серые глаза могли выдать его истинную сущность - бога Асгарда.
- Значит ты и есть «Учитель»? – зло прошипел Хилый.
- Я все объясню мой друг, не стоит злиться. Видишь ли, ты и Ночной Охотник Зульджин, были необходимы в этом деле как люди освободившие Нидхега.
- Нидхега?! – удивленно переспросил Элрик.
- Да именно этого злобного дракона, как ты считаешь, заключенного в тюрьме небытия отцом нашим Одином за свою провинность. Мне и Хеймдалю удалось обмануть Одина, мы сказали ему, что заключили зло навсегда, - Тюр саркастически улыбнулся. – И ключа от темницы не существует.
- И что вы хотите?
- Освободить Нидхега. Мы знали, что наш кровный брат пригодится Миргарду во время…
- Рагнарека! – перебил Тюра викинг.
- Нет, перед Рагнареком, должно произойти порабощение Миргарда. А так как я и Хеймдаль любим вас, да и Тор ваш покровитель, мы решили, что нужно защитить смертных, дабы предотвратить собственный конец. Для этого и был рожден Зульджин, для этого и послан ты.
- Для чего?
-Для освобождения Нидхега. – раздался голос Хеймдаля с небес.
- Зульджин и есть тот самый ключ, он мое порождение, мое дитя, – мягко улыбнувшись, сказал Тюр.
Элрик уставился на свой зазубренный и выщербленный о топор Зульджина меч, в голове Хилого вертелась и кружилась неистовая ярость.
- Мы пешки, незначащие ничего, в вашей войне! Вы боги! Пользуетесь сыновьями как щитами, лишь бы избежать собственного конца! – неожиданно резко закричал Элрик на Тюра.
«Учитель» склонил голову и вымолвил:
- Ты прав, но я готов пожертвовать всем ради Миргарда. И освободить Нидхега ибо армия Йотунхейма уже идет по миру, неся смерть и разрушения, после смертных, они займутся Асгардом.
С неба, упал огромный камень, с руническим рисунком в центре.
- Это замок, ключ орочья кровь! – произнес Хеймдаль с неба. – Поторопитесь.
Тюр приблизился к сидящему на коленях викингу и, протянув ладонь, в которой лежали два серебряных кольца, сказал:
- Обагри рунический рисунок кровью Зульджина, пока не остыл божественный огонь, текущий в его жилах и он оживет, после, вы увидите Нидхега, наденьте кольца Небелунгов и дракон будет вашим другом.
Взвился буран, колючие снежинки попали викингу в глаза и, он инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, Тюра уже не было.
5. Клан Острых клыков и нападение йотунов.
Небо над поселением клана Острых клыков было хмурым и невеселым, земля, после извергнутого небом дождя, была рыхлой и вязкой как дёгет. Вождь клана и его войны стояли на окраине деревни и вглядывались в дебри леса. Женщины и дети клана спешно покинули поселение еще два дня назад, когда по всему полесью прокатилась весть о наступлении армии йотунов во главе с морозным гигантом Рисму. В армии йотунов, по слухам, были и лавовые гиганты, что вышли вместе с армией из Йотунхейма в Миргагрд, несомненно, что присутствие лавовых гигантов было связано с поддержкой этой войны, между Йотунхеймом и Миргародом, Хель. Именно она одолжила парочку этих страшных чудовищ, армии Рисму, укомплектовав и без того тяжкое войско.
- Вождь, сколько нам еще ждать? – спросил кто - то из орков.
Вождь Дорма-кшу, повернулся к своим воинам, оглядел их. Все орки были вооружены, секиры заточены, доспехи и шлемы начищены и подремонтированы, боевой дух, у каждого из воинов клана Острый клык, на высоте. Но, Дорма-кшу, почему-то сомневался, что воины клана смогут достойно выдержать бой. Нет, вождь не беспокоился за то, что войны побегут с поля боя, кидая оружие и спасая собственные шкуры. Он боялся, что его войско не сможет дать жесткий отпор врагу, отпор от которого у этих морозных тварей свело бы зубы.
Из леса, на встречу воинам клана, выбежал орк. Это был Зэрх, которому было приказано выйти на разведку и заранее предупредить клан о приближении армии йотунов, дабы как можно лучше подготовится к сражению.
- Идут, идут! – кричал он, и со всех ног неся к войску, что бы занять свое место среди защитников поселения.
Зэрх подбежалал к вождю и встав по правую руку, хрипло выдавил:
- Впереди двуголовые тролли, за ними основное войско: морозные и лавовые гиганты.
- Хотят нас измотать троллями, что бы самим по проще было, трусы! – гневно выдавил стоящий сзади орк.
- Ну, что ж острые клыки, доставайте секиры, молитесь отцу нашему Хрофту! – хриплым голосом, закричал вождь. – Сейте смерть и страх, среди врагов!
Двести орочьих глоток, мощно, с надрывом закричали, нагоняя в свое тело кровожадную ярость. Из леса донесся хриплый протяжный вой трубы, верхушки деревьев исчезали из состава, похожего на частокол, леса, появился едкий дым, принеся с собой запах пожара. Земля стала подрагивать под гулкими ударами барабанов армии йотунов, а затем, воздух рассек протяжный, утробный рев лавовых гигантов.
Настала тишина, орки с ненавистью в глазах, смотрели на частокол леса из которого, вопя, выскочили сотни двухголовых троллей. Серокожеие, рыхлые телом, у каждого в руках было по грубо скованному мечу, из доспехов, на каждом из троллей были только набедренные повязки из шкуры волка. Пушечное мясо в армии йотунов, но и это «мясо» требовало от орков затраты сил и людских ресурсов.
6. Свободный Нидхег.
Элрик с трудом подтащил тяжелую тушу Зльджина к руническому камню, пыхтя и ругаясь как заправской сапожник, возложил тело орка на камень. Кровь из раны, постепенно начала выливаться в вырезанный на камне рисунок, заполняя его и окрашивая в ярко красный цвет. Когда же весь рисунок был заполнен кровью Ночного Охотника, тело его вздыбилось и выгнулось дугой. Из груди орка вырвался столб ярко алого света устремленный в небо, тело, потихоньку отрывалось от поверхности камня и застыло над ним. Столб света, вспыхнул, ненадолго ослепив викинга, а затем исчез в небе. Зульджин, вдруг резко и громко вздохнул, а затем закричал, отчаянно, словно его преследовала предсмертная мука, громко, словно ему было очень больно. Когда крик прекратился, тело Зульджина обмякло и упало на камень, Элрик подбежал к Ночному Охотнику и упал перед ним на колени. Приподняв голову орка на ладони, он взглянул в его желтые, лишенные зрачков глаза и улыбнулся, Зульджин ожил.
- Почему у меня голова раскалывается, словно Тор молотом долбанул? - потирая лоб, сказал свои первые, после смерти, слова Зульджин.
- Живой. Живой. Скорее, Зульджин, вставай, - затароторил Хилый. – Тюр сказал, что на Миргард напали йотуны.
Глаза орка округлились и он с удивлением, приподнявшись на локтях, спросил:
- Тюр был здесь?
Элрик кивнул.
- Тогда нам нужно, скорее… - тяжело хрипя и поднимаясь на ноги, сказал орк.
- Освободить Нидхега. – закончил за него викинг.
- Откуда ты знаешь? – спросил Зульджин, пристально глядя в карие глаза викинга.
Викинг вытянул вперед руку и раскрыл ладонь, на которой лежали кольца Небелунгов, передав одно из колец орку, он сказал:
- Я же говорю, Тюр был здесь, он все мне рассказал, вот надень это кольцо.
Как только орк надел кольцо, оба услышали громогласный рев, и повернули головы в сторону рунического камня. Над камнем, все еще заполненным кровью, парил дракон. Его эфемерное тело, постепенно приобретало плотность и в скоре, перед ними стояло чудовище, высотой со смотровую башню. Дракон был усеян, как еж, огромными костяными шипами, под алой кожей, перекатывались груды мышц, великолепные крылья Нидхега были распахнуты настежь, отчего дракон казался еще больше и злее. Лиловые глаза дракона, с вертикальными и черными как нефть зрачками, недобро смотрели на орка и человека. Дракон широко распахнул зубастую пасть, а из ноздрей Нидхега вырвались клубы пара.
- Ну, чего уставились, морды! – проревело чудовище. – Скорее залезайте на спину, йотуны напали на клан острого клыка!
На крепостной стене Асгарда, за происходящим на земле, наблюдали Тюр и Хеймдаль, оба вели неспешную беседу.
- Как думаешь, этим троим удастся?
- Не знаю Хеймдаль, может быть и удастся, а может быть, они все умрут и йотуны пойдут дальше.
- И тебе не жалко… - Хеймдаль умолк, обдумывая в голове назревший вопрос.
Тюр взглянул в глаза богу бдительности, как бы говоря – продолжай.
- Тебе не жалко, твоих любимых орков? – продолжил вопрос бог бдительности.
Тюр взглянул на летящего в облаках Нидхега, на котором сидели два воина.
- Жалко, но рано или поздно их бы вытеснили люди.
Хеймдаль хмыкнул и с сарказмом задал новый вопрос:
- Тогда какого Фенрира, ты столько возился с этими орками, оберегал их, учил, подсказывал, врал Одину? Зачем?
- Да иди ты… - грубо ответил Тюр, а после добавил. – Как будто сам не знаешь.
Хеймдаль тихонько рассмеялся и, похлопав Тюра по плечу, ответил:
- Как же не повезло твоим детям, что ты такой расчетливый и дальновидный.
7. Битва за Миргард!
Нидхег вынырнул из очередного облака, пролетев его насквозь, также легко как стальной болт, пущенный из арбалета, человеческую плоть. Его огромные крылья, были распростерты во всю ширь, лишь изредка дракон взмахивал ими. С высоты птичьего полета, Зульджин со щурившись, вглядывался в такую далекую, и похожую на игрушечную карту, для таких же солдатиков, землю. Он высматривал поселение клана Острых клыков. Наконец оба и дракон заметили деревню, атакуемую полчищами Йотунхейма. Нидхег сразу же, без каких либо указок и пасов руками сидевших на нем пассажиров, стал снижаться. По деревне то тут то там бегали серокожие тролли, некоторые забегали в дома, другие же дрались с орками и людьми, в горящих золотым огнем, как перо феникса, латах.
- Откуда здесь люди? – сквозь ветер прокричал Зульджин.
- Это не люди, это посланные Хеймдалем войны «Недремлющего ока». Самые лучшие войны Нормандии, которые посвятили свою жизнь служению Хеймдалю, - ответил Элрик, сидящий за широкой спиной орка.
Нидхег начал снижение по спирали, стремительно и быстро, опускаясь все ближе и ближе к полю битвы.
- Вы займетесь основным войском, мои маленькие друзья, а я разберусь с лавовыми гигантами, – пророкотал дракон.
Яростный рев дракона озарил небо, заставив бьющихся внизу, взглянуть вверх.
Элрик и Зульджин вцепились в костяные шипы на спине дракона. Дракон приземлился и практически тут же, распахнул крылья как паруса навстречу ветру, перебирая ногами, дракон бежал по земле, постепенно останавливаясь, вызывая при этом крохотное, но ощутимое землетрясение.
- Прыгайте, сейчас! – крикнул дракон.
Ночной Охотник и Элрик Хилый незамедлительно спрыгнули со спины чудовища, оба спрыгнули достаточно удачно, не считая того, что викингу пришлось перекувыркнуться, через голову, после приземления. Дракон же, сложив крылья на спине, с ревом, как бык на красную тряпку, побежал на лавовых гигантов, которые уже во всю метали в него огненные шары, но те лишь отскакивали от бессмертной плоти Нидхега, как горох от стены.
Зульджин и Элрик, сразу же побежали в сечу.
- Ты берешь троллей, а я гигантов! – на бегу, проорал Зульджин викингу.
- Ну, уж нет, жабья морда, что бы ты отобрал у меня славу, ни за что! – ответил тот.
Викинг на бегу, метнул свои знаменитые топоры, которые с хрустом, точно в цель, впились в затылки двух холодных гигантов, атаковавших в это время людей. Зульджин, с диким криком, а Элрик с боевым кличем, вломились в разразившуюся вокруг, окруженных орков и людей, бойню.
Вцепившись как капкан в горло одного из лавовых гигантов, а второго прижав лапой, Нидхег боролся с болью, которая исходила от жарких, все испепеляющих тел. Не смотря на то, что плоть дракона была бессмертной, боль была вполне ощутимой. Прижатый лапой гигант, остервенело бил кулаком в бок Нидхега, а находившийся в капкане гигант, все никак не мог издохнуть. Дракону пришлось приложить не мало усилий, что бы откусить голову гиганта, в это время второй гигант извернувшись, сумел выбраться из-под лапы Нидхега и оседлать его. Руки гиганта вцепились в челюсти дракона и стали разводить их в стороны.
Ворвавшиеся в окружение Викинг и Зульджин, стали расширять созданную ими брешь, чудовища падали на землю, как переспелые груши с дерева, от каждого взмаха их орудий. В образовавшуюся брешь мощным потоком хлынули воины Недремлющего ока вперемешку с орками. Над полем брани, слышались хриплые орочьи выкрики по поводу матери йотунского войска и неумолкающий звон железа о железо. Зульджин, рубивший направо и налево ненавистных врагов, взглядом искал вождя клана. И нашел, Дорма-кшу, ругаясь и выкрикивая славу Хрофту, безуспешно атаковал вождя йотунов Рисму. Этот гигант возвышался над вождем клана на целую голову, в его холодных руках, как вспышка молнии блистал морозный меч, не уступающий по прочности мифрильным клинкам. Изможденный, но не потерявший боевого духа Дорма-кшу, проигрывал битву, иззубренная секира в руках вождя, все медленнее и медленнее блокировала молниеносные выпады Рисму. Гигант кричал от досады, что не может сломить сопротивление, и применил к вождю клана Острых клыков свое тайное оружие – морозное дуновение. Изо рта Рисму вырвался клуб белоснежно чистого пара, который незамедлительно, словно живой, окутал тело Дорма-кшу, превратив его в ледяную статую, глаза морозного гиганта вспыхнули ликованием, после чего меч гиганта расколол надвое превратившегося в ледяную глыбу вождя.
- Нет! – раздался отчаянный крик Зульджина, заглушивший все остальные звуки сражения.
Ярость, кровожадная ярость затмила рассудок Ночного Охотника. Орудуя секирой, словно прутиком, бешенный орк стал прорубаться к Рисму, и не было чудовища остановившего его, хотя бы на мгновение.
Сражавшийся с чудищами Элрик, увидев, что Нидхегу грозит опасность, покрепче сжал меч и подскочил к одному из морозных гигантов, ударив сверху вниз и опрокинув врага, он подобрал морозный меч, а свой, вложил в ножны за спиной. Сжав обжигающий холодом меч, и пробудив в себе ярость берсерка, он ринулся на помощь дракону.
Холодные и синие как лед глаза Рисму расширились в удивлении, когда к нему подбежал Зульджин и начал яростно атаковать. Еле как блокируя выпады Ночного Охотника, Рисму попытался успокоить соперника морозным дуновением. Клубы белоснежного пара окутали зеленокожего орка, так и застывшего с занесенной над головой секирой, для очередного удара. Вождь морозных гигантов утробно засмеялся и подойдя к ледяной глыбе, до этого бывшей Зульджином, занес меч над головой для смертельного удара.
Элрику никогда не приходилось так быстро бегать. Сжимая в руках морозный меч, он по хвосту взбежал на спину Нидхега, балансируя под извивающимся в борьбе телом дракона, викинг запрыгнул на левое бедро лавового гиганта. Пламя, как голодный волк, вцепилось в одежду Хилого, превозмогая боль и жар исходящий от тела гиганта, викинг высоко подпрыгнул и со всей силы всадил морозный меч под ребро гиганта. Вопль полный отчаяния и боли раздался над поселением клана Острого клыка. Нидхег, не замедлительно, извернулся и придавил под собой тело гиганта, сердце которого замерзало от холода морозного меча, и через мгновение, глаза гиганта, доселе источавшие языки пламени, пожелтели, затем и вовсе потухли, а тело, быстро обросло коркой инея.
- Спасибо тебе, мой маленький друг, - поблагодарил Элрика дракон, и тут же обернулся на дикий рев, настолько дикий и яростный, что оба догадались, чья глотка его создала.
Второй раз за сражение, глаза Рисму округлились от неописуемого удивления. Стоявший перед ним враг, превращенный в ледяную глыбу, вдруг издал яростный рев, а лед начал таять на его плечах и голове. Весь мокрый, Зульджин крепко сжимал в ладонях секиру, которая светлилась огненно-рыжим светом исходившим, от невидимых, доселе рун, искусно вырезанных вдоль лезвия секиры. Глаза орка светились тем же – огненно-рыжим светом. Рисму опустил на голову орка морозный меч, но Зульджин не стал парировать удар, он просто поднырнул под рукой гиганта и рассек врага надвое. Лезвие секиры, впившееся в правое плечо Рисму, легко вышло из его левого бока.
Увидев, что походный вождь йотунов Рисму пал от руки орка, армия, в лице оставшихся троллей пустилась наутек, а оставшиеся в живых морозные гиганты не оказали должного сопротивления Нидхегу и остальным защитникам Миргарда.
Эпилог.
Из оставшихся в живых орков клана Острого клыка, остались только однорукий Зэрх, и лежавший два дня в беспамятстве Зульджин. Женщины и дети, а также пара молодых орков, которым было суждено формировать клан заново, возвратились в поселение, Зульджина провозгласили вождем клана. Нидхег и Элрик Хилый возвратились в Асгард. Попавшие, затем, в опалу Тюр и Нидхег, были заключены в тюрьму небытия за свои проступки. Многие из богов Асгарда, уговорили Одина о милости к Тюру и Нидхегу и, сжалившись, отец Богов, согласился на пребывание Нидхега в тюрьме до Рагнарека, а Тюра, в наказание, назначил охранником Фенрира. Хеймдалю, в силу своей прозорливости удалось избежать какого-либо наказания, а вместе с ним, и Элрику Хилому.
Страница: 1
